Карл Урбан: не согласился бы на роль, если бы Дредд снял шлем

— Легко ли было войти в образ Дрэдда? Каково вообще было играть персонажа, все эмоции которого можно было передать только через жесты и подбородок?

Это был серьезный вызов, и конечно в моем распоряжении было немного актерских средств: голос, телосложение и прочее. Но вы правы, это было так… Кажется, мне очень помогли годы работы в театре, потому что на сцене ты должен использовать все свое тело — и так же было в этом фильме. Но многие актеры просто ленятся и не напрягаются с такими персонажами. Для меня главной задачей было донести зрителю как можно больше без помощи взгляда.

— И наверное, идея была в том, что иконический образ Дредда из комикса был важнее, чем узнаваемый актер Карл Урбан.

Да, Дредд — очень загадочный герой. И для меня намного интереснее, что его личность, его внешность не раскрываются. То, что никто не знает, как он выглядит, только добавляет таинственности.

— А это правда, что ваших широких познаний и любви к журналу «2000 AD», где печатались комиксы с Дреддом, было достаточно, чтобы получить роль?

Я был на отдыхе, когда получил е-мейл от агента и узнал, что Дредда собираются возродить. Агент спросил, было бы мне интересно поучаствовать. А я был заядлым читателем комиксов где-то лет с 17. И конечно, мне было интересно поучаствовать. Алекс Гарленд, сценарист и продюсер, прислал мне текст, и могу сказать, что в нем не просто с уважением отнеслись к первоисточнику, но это также оказалась прекрасная история, в центре которой были герои. У меня было свое представление о фильме, и внутри я был уверен, что сценарий воплотят хорошо. Именно это чувство уверенности подтвердило мой интерес к роли. Мы все рванулись в самолеты из разных концов мира, кто-то из Лондона, я из Новой Зеландии, и встретились по дороге в Лос-Анджелес. Мы открыто и искренне обсудили сценарий и героя. Как я понял, продюсеры хотели быть уверенны, что я не стану требовать изменить сцены в разгар съемок. Мы пожали руки только после того, как я удостоверился, что в фильме не будет сцен, где бы Дредд снимал шлем. Если бы такое прописали в сценарии, я бы даже не заморачивался и не летел бы на встречу. Потому что такой Дредд попросту не был тем героем, на котором я рос и которым восхищался. Это аутентичный фильм, более жесткий, острый. И через пару дней мне позвонили из Лондона и пригласили на роль.

— У многих людей свое мнение насчет того, каким должен быть Дредд. Чувствовали ли вы давление, что должны были сыграть и уникально, и оправдать доверие?

Я сосредоточился на своей работе, я понимал, что должен представить настолько конкретного, интересного и разнопланового персонажа, насколько могу. Ожидания зрителей меня не касаются. Я забочусь только о своей работе. То, что я с подросткового возраста фанатею от Дредда, уже возлагало на меня большую ответственность. И все, что мне оставалось, — следовать сценарию. Алекс написал очень точный, чудесный, наполненный действием сценарий. Я также хватался за каждый комикс о Дредде, который попадался мне в руки. Классная штука в том, что я заново открыл для себя не только сюжеты, которые обожал в детстве, и увидел, насколько зрелой является идея этой истории. Вместо Дредда, слепо исполняющего свои обязанности, я увидел человека, который начинает задавать вопросы о всей тоталитарной системе, в которой живет. Для меня это действительно интересно.

— Как вообще началось твое увлечение комиксами, тем более, что ты вырос не в Британии?

Когда я был подростком, молочник с соседней улицы стал продавать американские перепечатки комиксов «Судья Дредд». Моему другу они очень нравились, так я и сам увлекся.

— А что именно так понравилось тебе в Дредде?

Я думаю, это его героизм. Он просто человек… ну хорошо, клонированный человек, но все равно человек. Не супергерой. У него нет сверхспособностей. У него хороший навык биться, быстрый ум, он хорошо натренирован, с хорошим байком и пушкой. И он относится к тому типу парней, который пойдет прямо навстречу опасности, тогда как другие предпочтут развернуться и свалить. Это мне очень в нем нравится. Ну, и конечно, у него сдержанное чувство юмора. И это было для меня вызовом — очеловечить этого персонажа, понять, что развлекает его, что цепляет. Забавно было изучать этот персонаж.

— Сложно было поддерживать невозмутимость Дредда, его мрачноватый вид? Время от времени появляются забавные реплики, но Дредд никогда не расплывается в улыбке, даже когда острит.

Я не помню ни одной картинки в комиксе, где бы Дредд улыбался. Но вы знаете, какой в фильме юмор: если внешне судья не улыбчивый, то внутри он точно потешается над определенными ситуациями.

— Очевидно, многое будет зависеть от успеха этого фильма, но сценарист намекал, что не против сделать сиквел или еще даже две картины. Вам бы хотелось снова поучаствовать?

Да, несомненно. Мне понравилось сниматься, и если такие планы подтвердятся, то я непременно буду на съемочной площадке. Но я не расстроюсь, если на первом фильме все и закончится. Я горжусь эти фильмом, он придется по душе зрителям. Это бессмертная классика. А дальше уже посмотрим.

— Если будет сиквел, хотелось бы вам увидеть что-то определенное в сюжете? Каких-нибудь персонажей или темы?

Да, конечно. Мне всегда нравились фильмы о Джеймсе Бонде, как они начинаются с последней сцены предыдущей серии. Также было и в «Индиане Джонсе». Возможно, хорошо бы сделать что-то из «Захватчика» Гарта Эниса (один из авторов комикса о Дредде — прим.) — очень сжатой истории о предыдущем судье, который впоследствии вершит самосуд. Можно было бы сделать такую зарисовку в начале фильма или даже расширить сюжет в отдельную картину. И я бы очень хотел увидеть Темных Судей — это было бы зацепкой к следующему сюжету.

— Дредд мог легко стать жертвой индустрии и стать типичным летним экшеном для аудитории от 15 лет, но в нем на самом деле достаточно насилия. Вы ожидали такого от сюжета?

Мне кажется, я недооценил количество насилия в окончательном варианте фильма. Когда читаешь сценарий, то все просто представляешь. Во время съемок я не совсем понимал, как будет выглядеть большинство грубых сцен. А когда сел и увидел снятое, то просто испытал ужас. Но считаю, что это разумный ход со стороны сценариста. Похоже на то, как Стэнли Кубрик уделял внимание насилию, например, в «Заводном апельсине». Жестокость становится отдельным персонажем, она напоминает тебе, как зрителю, о реальности, о том, каково судьям действовать в мире, где человеческую жизнь не особо уважают. Было бы слишком просто снять фильм, уменьшив уровень восприятия насилия в кадре.

— Как думаете, почему так востребованы фильмы, главные герои которых жаждут справедливости?

Он обычный человек, работающий в системе правосудия. Я бы сравнил его мужество со спасателями во время трагедии 11 сентября. Заходить в горящее здание, когда все выходят оттуда — это настоящий героизм. Дредд такой же. Он просто делает свою работу. У него нет ни волшебного перстня, ничего.

— Как мы знаем, Дредд одновременно и судья, и присяжный, и палач. Это несколько пугает!

Это очень пугает. Сама идея жизни в тоталитарном обществе, где права человека полностью упразднены, заставляет меня думать о том, как же мне повезло, что я в нем не живу. Хотя мне кажется, что Дредд в том обществе необходим. Это постапокалиптический мир, где люди сражаются за жизнь в условиях хаоса. И судьи — результат этого хаоса. В них каждый день стреляют во время езды на мотоцикле по улице.

— В фильме много боев и трюков. Режиссер давал вам много свободы для их постановки?

Ну, мы поручили это все группе каскадеров. Всегда лучше передавать полномочия экспертам, чтобы ничего плохого не случилось. Для одной сцены наши дублеры должны были выпрыгнуть из издания на скейт-парк, потому что группа посчитала, что для меня и Оливии Тирлби это слишком опасно. Я взглянул на площадку и подумал: «Да ладно, я бы мог это тоже сделать». Но нет. И на одном из первых же дублей каскадер неправильно приземлился и сломал ногу — кость прорвала кожу, бедро было полностью вывихнуто! Так что, лучше переложить все на плечи профессионалов. Я понял, какая это ответственность быть главным в фильме и решать, когда надо назначить на трюк кого-то другого. Если бы что-то произошло со мной, то 300 человек остались бы без средств к существованию.

— Какие тренировки вы проходили перед съемками?

Я прошел через военный лагерь. Хочу сказать, что для других фильмов я тоже много занимался, но мне нравится каждый раз делать это будто бы впервые. Когда имеешь дело с оружием и безопасностью, лучше всего начать с нуля. Физически я работал около 13 недель, чтобы набрать нужную форму. Кроме этого, надо было поводить мотоцикл, что тоже отняло и время, и силы.

— Сложно ли было взаимодействовать с Оливией Тирлби, учитывая, что из-за шлема вы не могли установить с ней зрительный контакт, а она видела только нижнюю часть вашего лица?

На самом деле, не сложно. Оливия — необычная актриса и отлично сыграла. У нас сложились настоящие партнерские взаимоотношения. Мы понимали, что нуждаемся в помощи друг друга, потому что фильм построен на героях, и их сотрудничество — в центре сюжета. Дредд сначала невысокого мнения о персонаже Оливии, но на протяжении фильма он меняет точку зрения. Каждый день я и Оливия собирались перед съемками и обсуждали, что будем играть, чтобы убедится в том, что мы развиваем персонажей в одном темпе. Мы хорошо сработались, и фильм от этого только выиграл.

— Что вы делали, чтобы перенять образ мышления Дредда?

Очень много читал о Дредде. Потом уже на месте надел форму и две недели до начала съемок носил ее посреди жаркого африканского лета. Это уж точно даст необходимый настрой! Работал над голосом: в комиксах его описывали, как «пилу, разрезающую кость». И то, что вы слышите в фильме, — мое понимание этого определения. Я знал, что Дредд использовал голос как оружие, так что он должен обладать определенным резонансом и силой. Но я не хотел доходить до крайности, чтобы искусственно усиливать голос. В фильме тот же звук, что и на съемках.

— Если честно, что вы думаете о фильме «Судья Дредд» со Сталлоне и заимствовали ли что-нибудь оттуда, готовясь к съемкам?

Я помню, как смотрел его в 1995, но эти два фильма различаются по сути. Больше различаться некуда. Фильм со Сталлоне — один из супергеройских боевиков 90-х, а у нас другой подход. Он жестче, реалистичнее и во многом более привязан к первоисточнику.

— Создается впечатление, что вам близки фильмы для ботанов: вы снялись в экранизациях видеоигры и комикса, научной фантастике и фэнтэзи. Вас что-то особенно привлекает в этих жанрах?

Да нет, я не выбираю фильм по жанру, я выбираю фильмы по героям и сюжетам, и людям, с которыми буду работать. Так получилось, что я снялся во многих фильмах для ботанов! Но я также горжусь своими ролями в нежанровом кино.

— Ну и наконец, не можем не спросить: скажите что-нибудь о продолжении «Звездного пути» и новом «Риддике».

Ну, я один день снимался в «Риддике», мой персонаж Ваако существенно помогает перейти от сюжета «Хроник Риддика» к новому фильму. Было весело снова сниматься с Вином Дизелем, он отличный парень. А «Звездный путь 2»? Я пока не могу ничего рассказать… кроме того, что он будет ОФИГЕННЫМ!!!