Вторая мировая война. Поляк Леопольд Соха (Роберт Вечкевич) работает смотрителем городского коллектора во Львове во время оккупации нацистами города. Когда немцы решаются на разрушение городского гетто, группа евреев пытается спустить в лабиринтах канализации, не ведая, что их ждёт. За вознаграждение Соха соглашается надёжно спрятать их и на протяжении 14 месяцев он следит за тем, чтобы беглецы не попались, неоднократно испытывая судьбу.
Представленный на
В третий раз высказавшись на тему гонения евреев во время войны, Холланд не растеряла хватки и рассказала непростую и герметичную историю про слегка приевшуюся тему в кинематографе. Фильм основан на книге Роберта Маршалла «In the Sewers of Lvov: A Heroic Story of Survival from the Holocaust» и снят в интерьера родного мне города Львова. К слову дух и атмосфера в картине переданы замечательно, жаль только львиная доля экранного времени проходит в зловонных каналах канализации, благо мы не чувствуем вони в отличие от реальных прототипов. Ленту довольно часто называют польским «Списком Шиндлера», и хотя до творения Спилберга ей далеко, некоторые аллюзии здесь позволительны.
Качественная режиссура, чётко расставленные акценты, трогающий сюжет, запоминающиеся образы крепко дополняют и без того душещипательное кино о том, как львовские евреи выживают и пытаются жить в самых неприглядных условиях для жизни. Персонажи в исполнении Бенно Фюрманна, Агнешки Гроховской, Марии Шрадер, Херберта Кнаупа, Марчина Босака и др. Если вспомнить ещё Вечкевича и Кшиштофа Сконечны, сыгравших коллекторов, можно смело вручить приз за лучший актёрский ансамбль.
Местами психологическая драма ударяется в патетику и попахивает неправдоподобием, но со временем нестыковки и напускной драматизм (куда же без этого) можно простить, как и любому художественному фильму. Главное, что задумывалось, — планомерно показать преображание из меркантильного поляка в человека, в котором проснулись сострадание, Агнешке Холланд фактически удалось. И даже финальные «Это — мои евреи, это — моя работа» звучат не столько как горделивые слова, сколько как вера в правое дело в непростое время.