Мирослав Слабошпицкий: «я сниму немой фильм на украинском языке»

В этом году Мирослав Слабошпицкий, короткометражные фильмы которого два года подряд попадали в конкурсную программу Берлинале, начнёт съёмки своей дебютной полнометражной работы «Племя». О том, что это будет за картина, как проходит работа над ней и что она значит в его творчестве нам и рассказал Мирослав. Кроме того, он поделился с нами взглядами на современное кино, а также рассказал о другом своём полнометражном проекте «Люксембург».

Общался Антон Филатов

oKino.ua: О чём рассказывается в фильме «Племя»?

М.С.: Это история о годе жизни в интернате для глухонемых, в центре которой новичок в этой среде. Это драма взросления, в которой будет и первая любовь и взаимоотношения между учащимися. Большая часть сюжета развивается в зимнее время, поэтому снимать начнём только осенью. Во время работы над фильмом я узнал, что глухонемые тоже говорят на разных языках.

oKino.ua: А на каком языке вы будете снимать?

М. С.: Я сниму немой фильм на украинском языке.

oKino.ua: Вы знаете язык жестов?

М.С.: Нет, но при работе над фильмом, некоторые сцены я репетирую с глухонемыми, чтобы увидеть, как та или иная реплика будет выглядеть на экране. В какой-то мере я снимаю фильм-пантомиму — это очень амбициозная задача. Например, в «Догвиле» Ларса фон Триера, одном из моих самых любимых фильмов, режиссёр убрал декорации (один из элементов картины), однако уже на пятой минуте просмотра происходит настоящее чудо — ты вообще забываешь, что на экране практически нет декораций. Моя задача подобного плана.

oKino.ua: Что лично для вас значит фильм «Племя»?

М.С.: Мне 37 лет, так что происходит какой-то кризис середины жизни. Сейчас самое время воплотить идеи, возникшие ещё в молодости.

oKino.ua: Ваша предыдущая короткометражка о глухонемых «Глухота» — это своего рода сателлит «Племени»?

М.С.: Да, с неё всё и начиналось. Это своего рода технический эксперимент — современное немое кино. Ещё на первом-втором курсе института у меня возникла идея снять фильм, в котором бы не было ни одного говорящего человека — все немые. С такими людьми я был хорошо знаком, потому что рядом со школой, в которой учился, был расположен интернат глухонемых.

В начале девяностых у меня был сценарий фильма о слепоглухонемых, но эту идею у меня увел Роман Балаян, сняв в итоге ленту «Ночь светла».

oKino.ua: Идея фильма «Ночь светла» принадлежит вам?

М.С.: Не совсем. Я нашёл одного кировоградского писателя, у которого была повесть о слепоглухонемых, на основании которой мы и планировали написать сценарий. С этой повестью мы пришли к Анне Чмиль, которая в то время возглавляла Госкино, чтобы обсудить фильм. Но во время разговора она попросила меня выйти на 15 минут из кабинета, в течение которых и переманила этого кировоградского писателя к Балаяну. Это был бесчестный поступок. После этого я уехал в Петербург и пытался работать там.

oKino.ua: Однако свои короткометражные фильмы «Диагноз» и «Глухота», которые попали в конкурс Берлинале, вы сняли уже в Украине.

М.С.: «Диагноз» снимался на деньги моего отца и при участии фармацевтической компании «Дарница» — они мне дали $30 тыс. на плёнку. В 2009 году эта лента попала на Берлинале, заявив о нашей стране после того, как семь лет на этом фестивале об Украине ничего не было слышно. Ну, а работа над «Глухотой» началась с того, что мне предложили снять новеллу для альманаха «Мудаки. Арабески». У альманаха не было никакой финансовой поддержки, все съемки проходили на чистом энтузиазме. Эта лента попала в конкурс Берлинале на следующий год, но тоже ничего не получила.

oKino.ua: Поспособствовало ли работе над полнометражным фильмом ваше участие в конкурсе Берлинале?

М.С.: Участие в конкурсе Берлинского кинофестиваля — это своего рода сертификат качества. Собственно, за тем, чтобы получить деньги на следующий фильм и едут на такие фестивали.

oKino.ua: Задумка фильма «Племя» напоминает «Страну глухих» Валерия Тодоровского — ленту, которая стала своего рода аллегорией на постсоветское общество. В «Племени» не стоит задача показать сегодняшний социум?

М.С.: Нет, это не аллегория. Хотя любое закрытое пространство, в котором живут люди, в том числе и интернат для глухонемых, — это своего рода модель общества. Я не пытаюсь наполнить свои работы аллегориями. Всё, что появляется на экране, основывается на моих школьных мемуарах и историях, которые мне рассказывали консультанты.

Я никогда не ставлю себе цель снять притчу или аллегорию. Раньше притчевость часто использовали в кино потому, что нельзя было говорить прямо. Старое поколение советских режиссёров привыкло снимать фильмы, построенные на аллегориях — поэтому сегодня их работы «мимо кассы». Ведь в современном кино всё говорится напрямую, а не намёками или эзоповым языком.

oKino.ua: А вы в своих фильмах пытаетесь максимально точно воспроизводить окружающий мир?

М.С.: Я всегда работаю инстинктивно, правда, в связи с этим приходится много раз переписывать сценарий. Как-то раз во время работы над «Евгением Онегиным», Пушкин сказал: «Смотри-ка что сделала Татьяна: взяла, да и выскочила замуж — никогда бы не подумал». То есть, когда в произведении настоящие характеры и живые люди, то оно развивается как бы сам собой.

Свои фильмы режиссёр должен проверять на самом себе — если ему интересно смотреть на экран, то обязательно найдётся некоторое количество зрителей, которые войдут с ним в резонанс.

oKino.ua: Какие фильмы из последних произвели на вас впечатление?

М.С.: К сожалению, я заметил, что в последнее время снимается всё меньше классного артхауса… да и уровень мэйнстрима снизился. Меня действительно потряс «Догвиль» Ларса фон Триера. Понравились «Город бога» Фернанду Мейреллиша и «Развод Надера и Симин» Асгара Фархади — это уникальный фильм. Он сейчас будет сражаться за Оскар, но я буду болеть не за него, а за «Быкоголового» Мишеля Роскама — считаю, что это просто отличная картина.

oKino.ua: Кроме «Племени», вы начали работу и над другим полнометражным фильмом «Люксембург». Что это будет за лента?

М.С.: Эта картина снимается по сценарию Марка Греся, в ней рассказывается о людях, которые живут в Чернобыльской Зоне. Вахтовым методом там постоянно находится порядка семи тысяч человек: милиция, пожарные и другие специалисты.

oKino.ua: Почему фильм называется «Люксембург»?

М.С.: Это рабочее название. Мы выбрали его, потому что территория зоны отчуждения равна территории герцогства Люксембург. Территория Зоны существует по каким-то своим законам — как отдельное государство. В 90-е годы я побывал в Чернобыле раз двадцать, а как-то раз даже заходил внутрь саркофага четвёртого реактора. Я излазил эту Зону вдоль и поперёк — там совершенно особенная атмосфера. В этом фильме будет уделено особое внимание изобразительному ряду. Сейчас я работаю над сценарием к «Люксембургу».

oKino.ua: Вы сами пишете сценарии для фильмов?

М.С.: Да. Я считаю себя профессиональным сценаристом, потому что в своё время продавал сценарии. Но в основном я пишу для себя. Обычно я надиктовываю текст, а записывает жена — мне так легче. Таким же образом работает Алексей Юрьевич Герман.

[досье] Мирослав Слабошпицкий
Родился в Киеве в 1974 году. Окончил режиссёрский факультет Киевского института театра, кино и телевидения имени Карпенко-Карого.

Работал репортером криминальной хроники. В начале 1990-х гг. работал на киностудии им. А. Довженко.

В 2000 году был избран вице-президентом Ассоциации молодых кинематографистов Украины. Писал сценарии для кино и телевидения. Его работа «Чернобыльский Робинзон» стала лауреатом Всеукраинского конкурса сценариев «Коронация слова».

С 2004 года работал на студии «Ленфильм» в Санкт-Петербурге.

В 2009 и 2010 годах его короткометражные фильмы «Диагноз» и «Глухота» попадали в конкурсную программу Берлинского кинофестиваля, однако, остались без наград. В свою очередь «Глухота» одержала победу на кинофестивале в г. Винтетур (Швейцария) и Украинской Панораме кинофеста «Молодость» в 2011 году.

В 2010 году получил грант Фонда Хуберта Белса Роттердамского Кинофестиваля на разработку фильма «Племя».

Сейчас работает над двумя полнометражными лентами «Племя» и «Люксембург», а также короткометражкой для проекта «Украина, гудбай».

Видео и фотоматериалы в статье использованы с разрешения автора.