Стивен Спилберг

В прокат выходит «Парк Юрского периода 3D» — трехмерная реинкарнация классического фильма 1993 года от режиссера Стивена Спилберга. В честь этого события oKino.ua отобрало десять самых характерных высказываний Спилберга: о его детстве, знакомстве с Джорджем Лукасом и Стэнли Кубриком, любви к лошадям, «Парке Юрского периода» и своем главном режиссерском кредо.

О первом увиденном фильме

Впервые я увидел кино, когда мне было лет пять, — это было «Величайшее шоу мира». Больше всего я запомнил из фильма слонов и крушение поезда, а не отношения между героями Чарлтона Хестона и Бетти Хаттон или то, как Джимми Стюарт фантастически сыграл клоуна. Я запоминал прежде всего зрелище, а не характеры — это нормально для ребенка. Но возможно, в этом и кроется причина того, почему я сначала снимал кино вроде «Челюстей» и «Близких контактов третьей степени», а не такие фильмы, как мне нравятся сейчас.

О страхе перед режиссурой

Я до сих пор чувствую тошноту и мандраж каждый раз, когда начинаю снимать. Это чувство ничуть не ослабло еще с тех пор, как я в 12 лет таскался с отцовской камерой и снимал на восьмимиллиметровую пленку. Волнение осталось прежним. С возрастом даже усилилось, ведь теперь я работаю в команде. Ребенок снимает все сам, просто командуя друзьям, что и как делать. Но для взрослого режиссура — это то, как ты ценишь талант людей, с которыми работаешь, и понимаешь, что ты никогда бы не снял фильм один.

О кино со смыслом и без

Когда я только начинал, меня спрашивали: «Когда уже в твоих фильмах появится какая-то глубокая идея, отражающая мир?». Все говорили, что «Челюсти» — великий фильм, но когда я сниму что-нибудь значительное? Сейчас я делаю кино, которое служит миру хорошую службу, однако теперь люди спрашивают: «Когда ты уже вернешься к легкомысленным фильмам?». Я чувствую себя, как Вуди Аллен в «Звездных воспоминаниях», когда на Землю высаживаются инопланетяне.

О любви к фантастике

Мой отец был большим поклонником научной фантастики. Он собирал все журналы Analogue и Amazing Stories еще с 40-х и 50-х годов. Я всегда думал: а что если существуют инопланетные формы жизни и они прилетят к нам, — так, как это было в «Близких контактах третьей степени» и «Инопланетянине»… Я странным образом верю в эти истории. «Искусственный разум», однако, отличается от них, потому что мы все понимаем, откуда берется сюжет. Это размышления о том, что случится в будущем, когда искусственный интеллект принесет огромную пользу… или же станет громадной угрозой.

О знакомстве с Джорджем Лукасом

Я познакомился с ним в 1967 году, когда учился в государственном университете Лонг-Бич. А Джордж ходил в Университет Южной Калифорнии. Он снял короткометражку THX 1138 и пошел на фестиваль, где участвовали студенты со всего штата. Фестиваль проходил в большом зале еще одного вуза, U.C.L. A. Фильм Джорджа поразил меня, и Френсис Коппола представил нас друг другу за кулисами. Но товарищами мы стали спустя пару лет, потому что нас свели мои приятели-сценаристы Хэл Барвуд и Мэттью Роббинс, очень хорошо дружившие и с Джорджем. Тогда мы уже быстро сошлись на почве общей страсти к кино и как люди.

О создании «Индианы Джонса»

Джордж поделился со мной идеей, когда мы были на Гавайях в мае 1977, за неделю до премьеры «Звездных войн». Он уехал на острова, чтобы убежать от того, что, как он считал, станет колоссальным провалом. Как-то за ужином, когда Джордж услышал в новостях, что фильм стал хитом в первую же неделю, он снова повеселел и раскрыл мне сюжет «В поисках утраченного ковчега». Я тогда сказал: «Джордж, да это же превосходная история, это то, что я хочу снять». А полгода спустя он позвонил мне: «Если тебе все еще интересно, то сними это, когда освободишься».

Об отношениях со Стэнли Кубриком

Я виделся со Стэнли всего 12 раз за 18 лет и все время в его доме в Сент-Олбансе. Но мы регулярно созванивались, иногда раз в неделю, иногда каждый день. Я оплачивал разговоры, потому звонки всегда заказывались за счет собеседника. За все 18 лет разговоров с Кубриком у меня накопился такой внушительный счет! Мы обсуждали кино. Если фильм был успешен в прокате, он спрашивал меня, почему так. А я отвечал: «Стэнли, я не знаю почему. Я не знаю, почему фильм окупается или нет». Он был самым назойливым человеком из всех, кого я знал. Наше общение преимущественно выглядело так: Стэнли спрашивает меня, вынося мне мозг, пока не решит, что большего из меня не вытянуть. А потом он говорил: «Что ж, мне пора», — и бросал трубку. А через две недели перезванивал и начинал опять…

О своей фильмографии

Все мои работы довольно разноплановы. Во всех своих фильмах, сделанных после «Индианы Джонса», я пытался снимать картину так, будто бы над ней работал другой режиссер. Потому что я точно знаю, что не хочу навязать единый стиль для тем и сюжетов, которым он не подходит. Поэтому я стараюсь открыть в себе другое видение каждый раз, как берусь за новую работу. Это сложно, у всех режиссеров есть манера. С этим ничего не поделаешь. Творческая манера липнет к тебе, как пыльца: если ты пчелка, то ты пчелка. В то же время я из кожи вон лезу, чтобы вытянуть из себя хоть что-то новое.

О семье и любви к лошадям

Первый ребенок родился у меня в 1985 году, и это целиком изменило мое восприятие жизни. С того момента все, что я делал, было связано с благополучием моих детей. И в это время моя карьера вдруг стала развиваться по-новому. Я не знаю, как мне удалось найти золотую середину между работой и семьей, но дети определенно мне в этом помогли.

Как отец, я чувствую свою ответственность в том, чтобы в таких фильмах, как «Приключения Тинтина», не было глупого туалетного юмора. «Тинтин» смешит и взрослых, и детей. Я хотел сделать фильм, который папы, мамы и дети могли бы смотреть вместе.

С «Боевым конем» другая история — я просто люблю лошадей. У нашей семьи есть 12 лошадей, и я влюбился и в саму пьесу, и в оригинальную книгу. Я подумал, что сделаю настоящий подарок людям, если позволю им узнать эту историю.

О «Парке Юрского периода»
и его 3D-версии

Я никогда не хотел сделать лучший фильм о динозаврах, но я точно хотел снять самый реалистичный из них. Такой фильм, чтобы зритель сказал: «Я верю, что это действительно может произойти сегодня».

По сути, «Парк Юрского периода» был снят в 3D в моей голове. Я представлял, как динозавры лезут прямо в объектив, мысленно рисовал, как быстро сменяются ракурсы, — я назвал это «эффектом тромбона»: когда люди или какие-то создания внезапно бегут прямо на камеру. Когда я только разрабатывал идею, то у меня было что-то наподобие подсознательного 3D-подхода к съемке. Тогда, конечно же, невозможно было сделать фильм в таком формате. Мне очень понравилось, как в 3D перевели «Титаник»: это так необычно, будто бы фильм изначально снимали так. Когда я увидел новую версию, то впервые подумал, что те, кто конвертировал «Титаник», могли бы проделать то же самое и с «Парком Юрского периода».