Завтрак у Тиффани Breakfast at Tiffany's

«Завтрак у Тиффани» — самый, пожалуй, известный фильм будущего создателя восьми (!) картин о Розовой Пантере Блейка Эдвардса, обязательная программа для всех поклонников «золотого» Голливуда, еще не успевшего стать «новым», ну и заодно лучшая роль Одри Хепберн, по ее собственному мнению. Как ни странно, но при этом по развлекательной своей ценности он, судя по всему, уступает более изящным «Римским каникулам» и «Как украсть миллион». Роман Трумэна Капоте, хоть и довольно сильно переработанный в процессе трансформации в киносценарий, предлагает нам не столько забавную романтическую историю в традиционном понимании — сколько психологический этюд из жизни довольно сложно устроенной женщины.

Женщина эта — обладательница одного из самых звучных имен во всем кинематографе XX века Холли Голайтли — снимает одну из квартир в доме, принадлежащем карикатурному японцу. Свободное время она проводит главным образом в ресторанах и на вечеринках с многочисленными кавалерами, каждый из которых — «мерзавец», рассматриваемый, тем не менее, как потенциальная партия для приятного обеим сторонам брака по расчету. При этом за плечами у нее — замужество за южанином, женой которого Холли (тогда ее звали иначе) стала в четырнадцать лет. А прямо сейчас в мирное течение жизни героини вмешивается только-только въехавший сосед сверху, некто Пол Варжак, который заслушивается тем, как Холли, сидя на подоконнике, поет Moon River, и вскоре становится чуть ли не ближайшим ее другом.

Главная драма, которая не дает Холли покоя, — давнее расставание с родным братом Фредом. Долгое время она и Пола называет Фредом: какой-нибудь критик со склонностью к психоаналитическим толкованиям, наверное, уже проанализировал этот редкий для кино образец болезненной сестринской любви. Постепенно мы понимаем, что в порхающей в обществе с сигаретой на неправдоподобно длинном мундштуке Холли все-таки сидит замкнутая в себе, глубоко неустроенная Лула Мэй.

Остается один вопрос: почему именно отношения с Полом становятся-таки панацеей для находящейся в глубоком кризисе Холли. К неправдоподобной, не совпадающей с литературным первоисточником концовке были претензии уже у первых критиков, посетивших премьеру ленты «Завтрак у Тиффани» в 1960-м. Концовка, пришедшая из той самой условной романтической истории, каковой фильм Эдвардса во всех остальных отношениях уж никак не является, закрепляет странный союз между двумя людьми, привыкшими к образу жизни содержанки. Разница только в том, что Холли до поры до времени может получать от него удовольствие, расплачиваясь парой дней черной депрессии в месяц.

Пол же, долгое время живший на подачки богатой любовницы, никакой достойной альтернативы ей, если вдуматься, не предлагает: большую часть фильма он просто морщит лоб, наблюдая, как именно Холли прожигает свою молодость. Ближе к концу дела у него вроде бы идут в гору: но все равно статьи для «Нью-Йоркера» — это совсем не «великий американский роман», на работу над которым он намекает Холли в начале их знакомства и который в итоге так и остается ненаписанным.

Вообще, на протяжении всего фильма «Завтрак у Тиффани» Эдвардсу приходится тасовать жанры довольно причудливым образом. Романтическая комедия внезапно превращается в комедию гротескную, а потом тут же становится мелодрамой — с небольшим перекуром в виде мюзикла. Странные сочетания громоздятся друг на друга — и в конце узаконивают то последнее, самое странное из всех, с которым оставляет зрителя финальный титр The End.