Режиссер «Истальгии» Дарья Онищенко: «Я люблю социальное кино»

— «Истальгию» вы впервые представили в минувшем октябре на кинофестивале в Хофе. Как прошел сам показ?

В Хофе реакция была хорошая. Мы были удостоены чести открывать этот фестиваль. И первый раз в истории Хофа дебютная, а именно студенческая выпускная работа стала фильмом открытия. Нам это было вдвойне приятно. Премьера прошла очень торжественно в красивом старинном театре. Актеры наши приехали. Хоф — это второй после Берлина кинофестиваль в Германии. Он, прежде всего, известен тем, что туда съезжается вся немецкая киноиндустрия: и дистрибуторы, и продюсеры, и фонды, которые дают деньги на кино. Для всех этих профессионалов нам было очень важно показать наш фильм. Отзывы мы получили хорошие. Больше всего комплиментов получила Нина Нижерадзе за роль Русланы. И даже говорили, что на фоне их немецко-австрийской звезды Карла Марковица наша Нина была еще лучше. Хотя в Хофе нет конкурсной программы, там есть несколько призов от каких-то институций. Сегодня утром я узнала, что наш художник-постановщик получил там приз.

— Два года назад вы готовили проект «Истальгии» к рынку копродукции Boat Meeting в рамках «Молодости». Изменился ли он как- то после этого?

Тогда мы впервые представили его в Украине и познакомились с Екатериной Александровной Копыловой, которая тогда была в комиссии Boat Meeting (сейчас Копылова возглавляет Госслужбу кинематографии. — oKino.ua.). С тех пор началось сотрудничество с нашим Министерством культуры. Сценарий, конечно же, дорабатывался. Но он менялся и на съемочной площадке. Когда работаешь с актерами, всегда происходят какие-то хорошие и менее хорошие сюрпризы. Для меня главное — доверять актерам и давать им свободу. В «Истальгии» у нас были опытные актеры. Я, как молодой режиссер, тоже к ним порой прислушивалась. Поэтому многое менялось уже в процессе на съемочной площадке.

— Как в фильме оказался известный австрийский актер Карл Марковиц? Он ведь и сам год назад дебютировал как режиссер с фильмом «Дыхание». Возможно, кто-то у кого-то перенимал опыт?

Он безумно талантливый человек. Он давно хотел сделать свой дебют, его картина была номинирована на «Оскар». Мне еще очень много нужно снять, чтобы сделать такое кино, как он. «Дыхание» — замечательный фильм. Его согласие на съемки мы получили с самого начала проекта, когда еще была одна из первых версий сценария. Я позвонила в театр в Вене, где Марковиц играет, и попросила переслать ему по электронной почте сценарий. Буквально через пару дней он мне перезвонил и сказал, что сценарий прочел, тот ему понравился, и он согласен играть. Имея его согласие, нам было гораздо проще получить немецкое финансирование. Когда мы разговаривали с финансовыми институциями, с фондами, с баварским телевидением — для них было важно то, что в фильме играет Карл Марковиц

— В «Истальгии» Марковиц играет серба. У него сербские корни?

Я так думала. Знакомясь с ним, я на это надеялась и думала об этом, потому что у него югославская фамилия — Маркович. Но, как оказалось, он не имеет сейчас прямого отношения к Балканам. Видимо, фамилия у него еще из какого-то десятого поколения родственников. Но он все равно неплохо сыграл югослава.

— Почему в фильме появилась именно сербская линия? А не, допустим, турецкая, польская или еще какая-нибудь?

Я вообще люблю балканскую культуру, люблю фильмы Кустурицы, люблю страстных и эмоциональных югославских мужчин. Мне кажется, что еще с советских времен наши страны связывает часть общей истории. И связывает сходство славянских языков. Поэтому было реалистичнее то, что Руслана познакомится с эмигрантом из Югославии, нежели, например, с эмигрантом из Турции или Греции, которых тоже в Германии очень много. Из-за языкового барьера Руслане и Владану было проще понять друг друга за счет нашей славянской культуры.

— Как у вас появился балканский соавтор сценария?

С Мирославом Мандичем я познакомилась, когда училась в Мюнхенской киноакадемии. Он сам преподает в Любляне. А к нам приехал с курсом по работе с актером. Вместе с ним мы сняли короткометражный фильм в рамках его же семинара. Ему очень понравилась совместная работа. Потом я попросила его помочь мне написать сценарий и несколько раз ездила в Любляну работать над текстом. Я очень рада, что он мне помог, особенно с сербской частью, менее близкой мне, чем украинская и немецкая.

— За украинскую сюжетную линию вы, наверное, отвечали уже единолично.

Да, за украинскую на мне было, конечно же, больше всего ответственности. Я была рада, что Ваня Добронравов сыграл в ней.

— Как появилась сцена, в которой Алексей Горбунов играет на гитаре и поет?

Я познакомилась с Алексеем, предложила ему роль. Он сказал, что сценарий, собственно говоря, ему нравится, но роль для него маленькая и малоинтересная, потому что он уже играл крутых бизнесменов. Даже у Михалкова в «12» он похожую роль играл. Горбунов сказал, что роль ему не особо интересна, поэтому он не знает причин, по которым должен соглашаться. Плюс маленький бюджет фильма и все остальное. Я, конечно, давай его уговаривать. А он говорит: «Давай, Даш, приходи вечером на концерт». А он дает бардовские концерты в маленьком клубе на Подоле. Я пришла на концерт и увидела, что он играет песню Высоцкого, которого я очень-очень люблю. И, наверное, с этого момента мы с ним сошлись на любви к Владимиру Семеновичу Высоцкому. Горбунов помог нам получить права у Никиты Высоцкого на эту песню. И на концерте у меня появилась идея, что Алексей может спеть и в фильме. Алексею тоже эта идея понравилась. И мы ее вместе реализовали.

— Почему ваши герои так много выпивают в фильме?

Почему герои так много выпивают? (Смеется). Ну, я вообще человек пьющий. Мне кажется, что славянские люди тоже пьющие в своей массе, скажем так. И у нас есть замечательные напитки, такие как сербская дуня, например. Няня моей дочки, которая была прототипом главной героини Русланы, она таки тоже умеет гнать самогон. У меня книга любимая есть: Эрих Мария Ремарк «Три товарища», там тоже почти все герои на каждой странице пьют. Может быть, поэтому.

— Хотелось бы вам сейчас изменить что-то в своем фильме?

На премьерных показах я уже не могла сидеть в зале, потому что видела картину уже тысячи раз. Я уже не могу выдержать до конца посмотреть фильм. Конечно, есть свои недочеты, есть какие-то ошибки. Как режиссер, всегда думаешь, что бы ты мог сделать лучше. Но что интересно: когда ты фильм смотришь не в монтажной, не на маленьком экране, а на большом, то каждый раз для себя замечаешь что-то новое.

— Ваше первое образование с кино не связано…

Да, это аналитика и журналистика в Институте международных отношений. Но я там не доучилась до конца: четыре года, до бакалавра.

— Это чем-то помогает вам сейчас как режиссеру?

Я очень рада, что вовремя бросила, а не потратила еще один год жизни. Это был факультет международной аналитики. Чему четыре года меня там учили, я не знаю. И учиться там было, собственно говоря, нечему. Это такое еще очень мажорное заведение, где главную роль на тот момент имела, наверное, марка мобильного телефона или то, на какой машине студенты приезжали к университету. Поэтому у меня с этим заведением связаны неприятные воспоминания. И образование там тоже не очень хорошее. Параллельно учась в КИМО, я занималась в театре «Черный квадрат» у Анатолия Неёлова, которому очень благодарна — он замечательный талантливый режиссер. И решила поступать уже тогда на кинорежиссуру.

— Расскажите тогда о своей учебе в Мюнхенской академии кино и телевидения.

Эта школа очень техническая. Там главный акцент образования на практике. Как можно больше практики: с первого курса тебе дают в руки камеру, отправляют на съемочную площадку. Это образование помогает набраться опыта, который тебе потом нужен. Мне больше всего понравилось, что там понимают: карьера режиссера начинается с его самой первой короткометражной работы. У нас, к сожалению, многие студенты получают возможность снять фильм только на последнем курсе, что, мне кажется, изначально неправильно. Но это еще из-за отсутствия финансовых средств в наших институтах: в Карпенко-Карого или Поплавского. Может быть, сейчас там чуть больше денег. Плюс в Мюнхене всегда было много профессоров извне, которые приезжали с какими-то мастер-классами, воркшопами. А киноязык формируется за счет обмена опытом с людьми твоей профессии. Техническая база очень хорошая. Там есть все последние камеры, есть все последние объективы и осветительные приборы, студия монтажа, студия звукозаписи. То есть все ресурсы для студентов, чтобы учиться. В целом я очень довольна образованием там.

— Обязательно ли выпускной работой должен быть полный метр?

Полный метр — это в основном выпускные картины, но тоже не всегда. Наш проект даже для академии очень большой: три страны, копродукция. Академия, наверное, сейчас очень гордится, потому что это большой проект с большим бюджетом даже для них. Из недостатков учебы… Я очень люблю русскую актерскую школу, и этого не хватает, мне кажется, многим немецким актерам. Не хватает этого также в образовании. Потому что к актерам часто относятся как к куклам или марионеткам, которые просто должны выполнять все указания режиссера. А мне нравится как раз наша школа. Я очень люблю Станиславского. Это плюсы нашего образования.

— Есть ли современные русские актеры, чья игра вам импонирует?

Чтобы долго не думать: я очень рада Ивану Добронравову. Это актер от Бога, он из актерской семьи. Он действительно великолепно играет и, главное, вкладывает в каждую роль себя, свою душу, что для меня как режиссера очень приятно, потому что на доверии строится совместная работа. Поэтому я очень рада, что он у меня сыграл. Алексей Горбунов, конечно, тоже. Тут даже говорить не приходится. Он и так слишком замечательный актер.

— «Истальгия» — ваша дипломная работа. Как вы ее защищали, какую оценку получили?

Да, у меня была своего рода защита диплома. Собралась комиссия из профессоров всей нашей академии. Я всегда по жизни была троечницей, где бы ни училась: в Киеве ли, в Германии. За эту работу я получила единицу — это в Германии самая большая оценка. Как у нас пять с плюсом. Комиссии фильм очень понравился.

— Ваши молодые герои принимают решение оставаться на родине. Где живете сейчас вы и где планируете дальше снимать?

Я сейчас чувствую себя немного потерявшейся между, потому что вроде живу и там, и здесь. Там у меня немецкая часть семьи — ребенок, муж, немецкие родственники. Здесь мои родители, брат. Поэтому я чувствую себя дома и здесь, и там. Я всегда говорю, что для меня родина — это не страна, не граница, это люди, которые тебе близки, по которым скучаешь и которых любишь. Там, где эти люди, там я чувствую себя дома. И, наверное, об этом истории моих героев. Они не напрямую о странах или об эмиграции, а о том, как родные скучают друг по другу.

— Какие темы в кино вам еще интересны?

Я люблю социальное кино. Я люблю очень Звягинцева. Стараюсь смотреть разное кино, не останавливаясь на одном жанре. Комедию недавно замечательную смотрела — Ziemlich beste Freunde, не знаю, как по- русски она называлась (в украинском прокате фильм прошел под названием «1+1». — oKino.ua.). Ларса фон Триера очень люблю. Я вообще люблю все его фильмы.

— Что вы будете снимать дальше?

Мой следующий проект — «Роксолана». Это будет копродукция Германии и Арабских Эмиратов. Драма с элементами триллера. Параллельно у меня есть в разработке проект об одном интернате в Швейцарии, где учатся дети богатых украинцев. Это тоже триллер с социальными аспектами. Но «Роксолана» для меня сейчас главный проект, который находится в запуске. Сначала я хочу завершить сценарий. Действие будет проходить в наше время. Сама история не имеет никакого отношения. Просто я переняла какие-то элементы, актуальные в наше время. Из исторического образа Роксоланы я просто взяла какие-то вещи. Сценарий слегка отражает образ этой женщины, которая меня всегда привлекала своей силой. Она через многое прошла и многого добилась в очень строгом на то время мусульманском мире. Тогда не было во всей Оттоманской империи случая, чтобы рабыня стала женой султана и чтобы женщине можно было принимать участие в дипломатических приемах и появляться с непокрытой головой. Она своего рода феминистка, которая покорила своим сердцем арабский мир. И ее в арабском мире хорошо знают. А тема Арабских Эмиратов меня интересует, потому что они славятся своей работорговлей. Лет десять назад частными самолетами туда вывозили наших украинских девушек и заставляли работать проститутками. В «Роксолане» будет много социальных и политических моментов.

— Откуда вы узнали историю Роксоланы: из учебника, из книги или, может быть, из сериала?

(Смеется). Это был не сериал. Сериал был снят с маленьким бюджетом, с ужасными массовыми сценами и статистами. Мне нравился образ Роксоланы еще со школы. Я уже не помню, откуда точно. И я очень хочу снять следующий фильм на Западной Украине. Роксолана же сама родом из Рогатина. Оттуда же будет моя героиня — девочка современная, которая уезжает потом в Арабские Эмираты.