Рецензии пользователя Юлия Кузнецова, редакция oKino

Картиной «Исход» ветеран киноиндустрии Ридли Скотт подхватил модную ныне для блокбастеров библейскую тему, заодно дополнив собственную фильмографию седьмым фильмом, действие которого происходит в далеком прошлом. Только вот следование тенденциям выявило усталость режиссера и спонтанность его работы.

«Исход: Боги и Цари» - 3D-киноверсия старозаветной книги о Моисее, в которой сохранен оригинальный сюжет в целом, много домыслено ради драмы и искажена логика, присущая библейскому тексту. Моисей в картине Ридли Скотта – и борец, и отец, и предводитель, только вот ни одна из его ипостасей не выписана до конца, из-за чего Кристиану Бэйлу приходится играть образ-схему.

Моисей на экране пробегает путь от полководца и советника фараона до изгнанника и случайного лидера порабощенных евреев. Много интересных конфликтов можно было бы разыграть с помощью этого персонажа, причем некоторые конфликты даже очерчены, но ни один из них не раскрыт. Нет логики в том, почему Моисей признает себя евреем, обрекая на изгнание, почему не пытается спасти/разыскать сестру и мать, почему вдруг из атеиста (это в те времена как?) превращается в послушно вершащего волю Божью.

Из интересных конфликтов, которых в «Исходе» не оказалось – это противостояние религий, вера как таковая. В картине идет борьба между Египтом и рабами-иудеями, которые разделялись как по этническому, так и по религиозному принципу. При таком богатом культурологическом материале Ридли Скотт проигнорировал эту тему вообще. При этом все ключевые события в фильме происходят именно из-за Бога, который милостив к одному народу, и безжалостен к другому. О религии будто бы стараются не упоминать. Возможно, виной тому – голливудская расчетливость и толерантность, желание упредить негативную критику по отношению к фильму из-за вопросов религии. Тем более насмешкой кажется образ Господа, каким он является Моисею – в виде пацана (это самое точное описание) с чаем. Первое явление Господа, кстати, сопровождается также и пылающим кустом – неопалимой купиной, как в Библии. Но если есть куст, то зачем дальше передавать слово Божье мальчишке? Либо же зачем вообще куст? Сдается, что в какой-то момент продюсеры либо сам Скотт решили, что показывать диалоги Кристиана Бэйла с кустом будет тупо, но отсылку к Священному Писанию все же оставили.

С этими отсылками к Библии одни проблемы. Вот был у Моисея Аарон – его брат, который вел за пророка все переговоры и обращался к народу, потому как Моисей страдал дефектами речи. В фильме «Исход» Аарона также представляют. На несколько секунд где-то. И все. Заметно, как в картине пытались найти баланс между фантастической составляющей сюжета (чудеса Господни, как-то кары египетские и разверзшиеся морские воды) и реализмом (все можно объяснить с научной точки зрения, да не все). Но баланс не получился, в результате действие фильма будто в растерянности бросается то в одну, то в другую крайность.

Другие утраченные драматургические возможности – это тема борьбы за свободу. По Библии евреи – рабы, не способные на бунт, и лишь воля Божья, которую объявляет Моисей, помогает им выбраться из плена. В «Исходе» же перед нами люди, которые становятся на путь террористической борьбы. При этом возникают вопросы: если они так сильны, то что мешает уйти из Египта, и как вообще евреи успевают тренироваться (есть такая сцена) и готовить теракты, если они все время должны работать и быть на виду у надсмотрщиков? В итоге у Ридли Скотта получается профанация любого массового протеста вообще.

Еще одна потенциально сильная сюжетная линия – противостояние Моисея и Рамзеса. Два сильных и интересных характера, два лидера, которые росли вместе и соперничали за отеческую любовь старого фараона. Логично, что оба героя могли бы быть друзьями, между которыми стали вопросы веры и патриотизма. Но нет: Рамзес – просто злой, что не мешает режиссеру заставлять зрителей сочувствовать ему как пережившему трагедию в семье. Но зачем, если Рамзес – тот же образ-схема, что и Моисей, пусть даже Джоэл Эдгертон сыграл его очаровательно?

В «Исходе» задействовано много звезд первой величины, но появление некоторых вызывает вопросы: их сюжетные линии либо не завершены, либо сводятся к каким-то фрагментарным появлениям в кадре и двум-трем репликам, что на сюжет не влияет абсолютно. Это касается Сигурни Уивер – матери фараона, которую, в величественных одеждах, камера несколько раз бесцельно выхватывает в начале. О том, кого она играет, мы узнаем примерно в третье ее появление на экране. Причем выкинь ты эту героиню вовсе из фильма, ничего бы не изменилось. А так, что ж, замечательно выглядит актриса в свои-то 60 лет – больше сказать о ее персонаже нечего.

Аналогично с сэром Беном Кингсли и Аароном Полом. Последний все еще стойко ассоциируется исключительно с метоваром Пинкманом из «Во все тяжкие». В «Исходе» он выглядит примерно так же «органично», как «Саша Белый» Безруков в образе Иешуа Га-Ноцри. Аарон Пол играет Иисуса Навина, роль которого сводится только к тому, чтобы получить хлыстом несколько раз и подглядывать за общением Моисея с Богом. И вновь этот персонаж ни на что не влияет. Причем по Библии Иисус Навин – именно тот, кому, в отличие от Моисея, суждено было довести-таки народ иудейский в землю Ханаанскую. Но это в «Исходе» Скотта никак не отображено.

После несуразного «Ноя» от Аронофски большие надежды возлагались именно на проект Ридли Скотта, мастера, который хоть и скуп часто на талант, но безукоризненно обладает ремеслом. К сожалению, в «Исходе» нет ни того, ни другого, а лишь бизнес-проект, скроенный наскоро и не то что хладнокровно, но равнодушно. Тем горче, что в титрах к «Исходу» есть посвящение погибшему брату и коллеге Ридли Скотта – Тони.