Сложнее «Матрицы»: все о «Восьмом чувстве» Вачовски

Сюжетная завязка

Есть восемь героев из разных уголков планеты, которые в один момент обнаруживают, что связаны в психическом и эмоциональном плане. Каждый из персонажей приобретает способность к телекинезу и может слышать, видеть и проникать в разум любого другого человека из этой загадочной восьмерки. Естественно, за нашими героями, как выясняется, охотится суперсекретная организация, и им предстоит выяснить, что все это значит, и попутно спасти не только свои жизни, но и все человечество. Если честно, подобный синопсис до премьеры «Восьмого чувства» какого-либо энтузиазма не внушал. За последние лет тридцать сюжетную линию про «психическую связь» героев в сай-фай жанре выжали досуха. Но сериал каким-то непостижимым образом переворачивает ситуацию вверх дном: такого вы еще действительно не видели.

Персонажи

Зачастую современные драматические сериалы устроены таким образом, что в них непременно должен быть один ярко выраженный главный герой (или, скорее, антигерой — по последней моде). Тони Сопрано, Декстер Морган, Уолтер Уайт, в конце концов. Так проще манипулировать вниманием зрителей, строить сюжетную композицию. Параллельно вести сразу нескольких героев — намного сложнее. «Восьмое чувство» в этом смысле установило какую-то труднодостижимую планку: нам показывают сразу восемь персонажей, чьи жизни переплетені между собой, и каждому в принципе можно было бы посвятить отдельный сериал. Полицейский из Чикаго, мумбайский аптекарь, женщина-диджей из холодной Исландии — и так далее, среди восьмерки даже оказывется компьютерный гений-транссексуал. Как по количеству главных героев, так и по сложной истории каждого из них «Восьмое чувство» легко одерживает вверх не просто над любым схожим сай-фаем, но и вообще уделывает современные драматические сериалы, которые часто создаются на основе архетипов. А вот для бизнесвумен из Южной Кореи (еще одна героиня сериала) нет существующего шаблона.

Пощады не будет

Сериалы прошлого в определенном смысле нас расслабили. Слишком долгое время положением управляли так называемые «вертикальные сериалы»: бесконечные полицейские процедуралы и ситкомы, в которых не нужно было следить за каждой серией. Один эпизод — одна история, смотреть можно хоть с начала, хоть с конца, никаких неожиданностей: в каждой серии персонажи ведут себя примерно одинаково. Даже в культовом «Остаться в живых», если вспомнить, нам перед каждым новым эпизодом любезно показывали нарезку главных событий из предыдущих серий. Постепенно все изменилось, сериальный мир начал выбрасывать в эфир все больше и больше «сложных историй», появилась мода на мини-сериалы и антологии, «горизонтальный сюжет», а эпоха ситкомов (во всяком случае, в привычном виде) постепенно сошла на нет. На «Восьмое чувство» жалуются и некоторые критики, и зрители. В этом шоу никто ничего не разжевывает и не объясняет, не пытается подыграть зрителю, скорее наоборот — это зрителю приходится поспевать за темпом повествования. Огромная мифология (или даже целый мир) в этом сериале создается буквально с нуля, на пустом месте. Приходится бежать изо всех сил, чтобы не отстать.

Книжные корни

Формат «сериала» как истории с продолжением корнями уходит в середину 19 века, когда среди простого рабочего народа обрели сумасшедшую популярность так называемые «penny dreadful» — ужастики, отпечатанные на дешевой бумаге. Книжечки эти стоили один пенни и выходили частями. Недавний «сериальный ренессанс», под которым в основном подразумевают кабельные шоу высшего уровня, снова поднял вопрос о взаимосвязи литературы и сериалов. К примеру, «Прослушку» часто называют «великим американским романом», а Ник Пиццолатто, автор «Настоящего детектива», не скрывает того, что намерен писать «романы для телевидения», связные и глубокие истории с началом, серединой и концовкой. «Восьмое чувство» прекрасно вписывается в эту тенденцию и вызывает стойкие ассоциации даже не с экранизацией «Облачного атласа», предпринятой теми же Вачовски, а именно с литературным оригиналом Дэвида Митчелла. У первых трех (или даже пяти) серий практически нет сюжета, очень трудно уловить, что происходит на экране. Сериал раскачивается достаточно медленно, его нужно выдержать — точь-в-точь как в случае с каким-нибудь навороченным романом вроде того же Митчелла или даже Томаса Пинчона.

Дж. Майкл Стражински, соавтор «Восьмого чувства», о сериале:

«Я знал, что это будет нечто гениальное, еще на стадии питчинга. Понимаете, на питчинг-сессиях, когда сам проект уже утвержден, обычно проговаривают, например, всякие коммерческие штуки, что-то связанное с конкретным съемочным процессом. Кто, что, куда, как. Здесь же мы разговаривали о гендере, самоидентификации, конспирологии, праве на приватность личной жизни — словом, о глобальных вещах, а про технические детали поболтали вскользь. А придумывая персонажей, мы ориентировались на то, что каждый из них при другом раскладе заслуживал бы отдельного сериала. Но суть была как раз в этом давлении, которое наши непростые герои оказывают друг на друга, в их объединении: задача была в том, чтобы весь этот сложноустроенный космос ощущал и зритель. И кажется, с этой задачей мы более-менее справились».